Конкурс КВН: СТЭМ (Студенческий театр эстрадной миниатюры)

СТЭМ (Студенческий театр эстрадной миниатюры)


1. Нет повести печальнее на свете
ХОР. В девчонку влюбился один паренек.
ПЕРВЫЙ. Однако сказать ей об этом не мог.
ШЕСТОЙ. Краснел и смущался.
ПЯТЫЙ. А ей невдомек, что ночью и днем сам не свой паренек.
ШЕСТОЙ. Однажды он видит.
ХОР. Сомнения нет.
ВТОРОЙ. На лавочке ею забытый конспект.
ТРЕТИЙ. Меж строк, где пределы стремились к нулю.
ЧЕТВЕРТЫЙ. Он пишет взволнованно.
ПАРЕНЕК. Я вас люблю.
ВТОРОЙ. Отдал ей конспект и с волнением ждет.
ХОР. Неделя проходит, другая идет.
ПЯТЫЙ. Парнишка томится.
ПАРЕНЕК. Каков же ответ?
ШЕСТОЙ. Не спит.
ПЕРВЫЙ. Похудел.
ХОР. А ответа хор нет.
ВТОРОЙ. На бренную жизнь он рукою махнул.
ТРЕТИЙ. В бассейн записался и там.
ШЕСТОЙ. Утонул.
ХОР. Три дня факультет по мальчишке рыдал
Три ночи никто абсолютно не спал.
ЧЕТВЕРТЫЙ. Но некогда было скорбеть до утра.
ПЕРВЫЙ. Поскольку настала зачетов пора.
ВТОРОЙ. Девчонка конспект открывает.
ХОР. И вдруг!
ПЯТЫЙ. Печаль.
ТРЕТИЙ. И смущенье.
ВТОРОЙ. Восторг.
ПЕРВЫЙ. И испуг.
ТРЕТИЙ. Меж строк, где пределы стремились к нулю.
ЧЕТВЕРТЫЙ. Читает взволнованно.
ДЕВЧОНКА. «Я вас люблю»
ХОР. Девчонка вскричала:
ДЕВЧОНКА. Я тоже люблю!
ТРЕТИЙ. Конспект отшвырнула и разом…
ШЕСТОЙ. В петлю.
ХОР. Три дня по девчонке рыдал факультет
Печальней на свете истории нет.
ПАРЕНЕК. Историю эту имея в виду.
ДЕВЧОНКА. Девчонки!
ХОР. Читайте конспекты в году!

2. Мельник
(На сцене появляется злая ЛЕОПОЛЬДОВНА с мегафоном.)
ЛЕОПОЛЬДОВНА. Черт знает, что! Пора начинать съемку, а еще никого нет… (Зовет.) Зиночка. (Появляется ЗИНОЧКА и что-то шепчет ей на ухо. ЛЕОПОЛЬДОВНА ржет.) А-а ха-ха-ха!!! (Становится серьезной.) Работаем… Где актер? (Из-за кулис выталкивают АКТЕРА.) Это что?.. (Зовет.) Гриме-ер! (Появляется ГРИМЕР) Тут подмазать, тут подклеить! Работаем! Владлен Степаныч, все готово!
РЕЖИССЕР (появляясь). Здравствуйте, Зиночка! (Зиночка что-то шепчет ему на ухо.) А-а ха-ха-ха! (Становится серьезным.) Работаем, Зиночка. Где актер?
ЛЕОПОЛЬДОВНА. Вот.
РЕЖИССИЕР. Гм! Ну, ладно. Понимаешь, дорогой друг… По сценарию ты – мельник, единственный на всю округу. Ты должен выйти и сказать: «Я – мельник». Гордо, громко. Так, чтобы каждый понял, что ты ни кто-нибудь, а единственный мельник на всю округу. Понял?
(АКТЕР неподвижен.)
РЕЖИССЕР. Попробуем. Зиночка, пожалуйста.
(ЗИНОЧКА подносит к АКТЕРУ табличку с надписью «Я – МЕЛЬНИК». АКТЕР вчитывается, а потом делает неуверенный шаг вперед.)
АКТЕР (вяло). Я – мельник.
РЕЖИССЕР. Стоп!
ЛЕОПОЛЬДОВНА. Стоп!
(Появляется ГРИМЕР и начинает подмазывать АКТЕРА.)
РЕЖИСССЕР. Понимаешь. Ну, что это такое: (передразнивает.) «Я – мельник»… Во всей округе нет другого мельника. Ты единственный. Все ходят молоть только к тебе. Вот и скажи «Я – мельник», чтобы до каждого дошло, что ты не какой-нибудь мельник, а единственный. Понял?
(АКТЕР неподвижен.)
РЕЖИССЕР. Ладно. Зиночка, пожалуйста.
(ЗИНОЧКА подносит к АКТЕРУ табличку с надписью «Я – МЕЛЬНИК». АКТЕР вчитывается, а потом делает неуверенный шаг вперед.)
АКТЕР (вяло). Я – мельник.
РЕЖИССЕР. Стоп!
ЛЕОПОЛЬДОВНА. Стоп!
РЕЖИССЕР. Что ж ты, это самое?
ЛЕОПОЛЬДОВНА (в мегафон АКТЕРУ на ухо). Какого черта?
РЕЖИССЕР. Ты же, главный!
ЛЕОПОЛЬДОВНА (в мегафон АКТЕРУ на ухо). Главный ты!
РЕЖИССЕР. Первое в древне лицо.
ЛЕОПОЛЬДОВНА (в мегафон АКТЕРУ на ухо). Рожа ты этакая!
РЕЖИССЕР. Выйди и скажи «Я – мельник»… (ГРИМЕРУ). Уйди отсюда, мечта голубая! Чтобы каждая собака знала, что ты – мельник. Ну, ты скажешь как надо?
(АКТЕР неподвижен.)
РЕЖИССЕР. Ну, ладно посмотрим. Зиночка, двигайте протезами!
(ЗИНОЧКА подносит к АКТЕРУ табличку с надписью «Я – МЕЛЬНИК». АКТЕР вчитывается, а потом делает неуверенный шаг вперед.)
АКТЕР (вяло). Я – мельник.
РЕЖИССЕР. Стоп!
ЛЕОПОЛЬДОВНА. Стоп!
РЕЖИССЕР (орет.) Ты – мельник… а не дебил! Вышел, сказал «Я – мельник» Все! Зиночка, хватит трепаться по телефону. Не успели с шестым развестись, уже седьмому названиваете… Хоть бы детей пожалели… Моих! (АКТЕРУ.) На всей земле нет другого мельника! Все вымерли! Ты один такой остался, понимаешь?!
ЛЕОПОЛЬДОВНА. Владлен Степаныч, вас к телефону.
РЕЖИССЕР. Да!.. Да!… Да!.. Нет!.. Нет!.. Нет, голубых у нас своих хватает. (Подходит к АКТЕРУ и плачет.) Ты понимаешь, что ты мельник, а не хрен собачий. Ну, выйди и скажи-и-и «Я – ме-ельни-ик» (Рыдает, зарывшись АКТЕРУ в живот. Потом поднимает глаза.) Скажешь?
(АКТЕР осмысленно кивает.)
РЕЖИССЕР. Зиночка, быстро.
(ЗИНОЧКА подносит к АКТЕРУ табличку с надписью «Я – МЕЛЬНИК». АКТЕР вчитывается раз, потом еще разочек, а потом делает неуверенный шаг вперед.)
АКТЕР (вяло). Я – мельник.
РЕЖИССЕР (ревет). Сто-оп! Вон отсюда, ты уволен! (ГРИМЕРУ.) И ты уволен! (ЗИНОЧКЕ.) И ты уволена!
ЛЕОПОЛЬДОВНА. Владлен Степаныч.
РЕЖИССЕР. И ты уволена.
ЛЕОПОЛЬДОВНА. Что ты сказал?
РЕЖИССЕР. А ты кто?
ЛЕОПОЛЬДОВНА. Я – Леопольдовна.
РЕЖИССЕР. Извини.
ЛЕОПОЛЬДОВНА. Владлен Степаныч, ну, давайте последний раз попробуем. Он скажет, честное слово – скажет.
РЕЖИССЕР. Ну, ладно… последний раз.
(Выталкивают АКТЕРА. Появляются ЗИНОЧКА и ГРИМЕР. Все четверо начинают орать на АКТЕРА каждый свое, но везде слышится «Я – мельник»)
АКТЕР (орет). А-а-а!!! Ну, какой же я мельник!!!
РЕЖИССЕР. Снято!
ВСЕ. Ура! (Жмут друг другу руки и уходят.)
АКТЕР. Я – мельник?.. Я – мельни-ик!
(С криком убегает.)

3. Ляксевна
(Стройплощадка. МИТРИЧ и АКИМЫЧ режутся в домино.)
ЛЯКСЕВНА. Опять не работаем? Все, мужики, лопнуло мое терпение.
МИТРИЧ. Ляксевна…
АКИМЫЧ. Ляксевна…
ПЕТРОВНА. (Появляется сильно взволнованная, с ружьем) Ляксевна-а! Ляксевна-а!
ЛЯКСЕВНА. Ты что, Петровна? Охренела?
ПЕТРОВНА. Ляксевна, беда. Палыч из района звонил, сейчас сюда иностранная делегация прибудет.
МИТРИЧ. Принесло их. А у нас тут мусор, грязь, вонь – сейчас все зафотографируют.
АКИМЫЧ. А пускай клевещут.
ЛЯКСЕВНА. Спокойно. Митрич.
МИТРИЧ. Я!
ЛЯКСЕВНА. Возьмешь ведро краски…
МИТРИЧ. Понял. (Собирается бежать).
ЛЯКСЕВНА. Стоять! Да покрасишь сторожку, что у входа.
МИТРИЧ. Понял. (Собирается бежать).
ЛЯКСЕВНА. Стоять! Краски не жалеть.
МИТРИЧ. Понял. (Убегает).
ЛЯКСЕВНА. Акимыч. (Акимыч тормозит)… Акимыч! (Тормозит)… Акимы-ыч!!!
АКИМЫЧ. Ну?
ЛЯКСЕВНА. Возьми мужиков, лопаты, да заройте траншею, что возле котлована. Ступай…(Акимыч уходит). А ты, Петровна, пойди в бане холодную воду перекрой.
ПЕТРОВНА. Батюшки, зачем это?
ЛЯКСЕВНА. Смекай. Они там голые, ошпаренные будут кричать, а иностранцы подумают, что это их приветствуют.
ПЕТРОВНА. Поняла. Ну, Ляксевна, ну, голова. (Убегает).
МИТРИЧ. (Вбегая). Порядок, Ляксевна, покрасил я старушку.
ЛЯКСЕВНА. Ты что, Митрич, какую старушку?
МИТРИЧ. Ну, ту старушку, что у входа. Сидела – яблоками торговала… Ну, я с ведром краски подкрался и… сейчас милиция приедет.
ЛЯКСЕВНА. Олух! Пень! Сторожку надо было покрасить, а не старушку. Я ж тебя сейчас самого покрашу.
АКИМЫЧ. (Появляясь). Пляши, Ляксевна, нет больше котлована, зарыли.
ЛЯКСЕВНА. Акимыч, милай, да студенты ж этот котлован три года рыли. Траншею надо было засыпать. Я ж тебя сейчас самого живым закопаю!..
ПЕТРОВНА. (Радостно бежит с оторванной телефонной трубкой в руке). Ляксевна-а! Ляксевна-а! Куды полез? (Стреляет в кого-то из ружья и, видимо попадает). Ляксевна, Палыч из района звонил, – не будет иностранная делегация, отменяется.
МИТРИЧ. Фу-у-у.
АКИМЫЧ. Пронесло.
ПЕТРОВНА. Весна скоро.
ЛЯКСЕВНА. А голые-то в бане – кричат.
ЛЯКСЕВНА. Опять не работаем? Все, мужики, лопнуло мое терпение.
МИТРИЧ. Ляксевна…
АКИМЫЧ. Ляксевна…
ПЕТРОВНА. (Появляется сильно взволнованная, с ружьем) Ляксевна-а! Ляксевна-а!
ЛЯКСЕВНА. Ты что, Петровна? Охренела?
ПЕТРОВНА. Ляксевна, беда. Палыч из района звонил, сейчас сюда иностранная делегация прибудет.
МИТРИЧ. Принесло их. А у нас тут мусор, грязь, вонь – сейчас все зафотографируют.
АКИМЫЧ. А пускай клевещут.
ЛЯКСЕВНА. Спокойно. Митрич.
МИТРИЧ. Я!
ЛЯКСЕВНА. Возьмешь ведро краски…
МИТРИЧ. Понял. (Собирается бежать).
ЛЯКСЕВНА. Стоять! Да покрасишь сторожку, что у входа.
МИТРИЧ. Понял. (Собирается бежать).
ЛЯКСЕВНА. Стоять! Краски не жалеть.
МИТРИЧ. Понял. (Убегает).
ЛЯКСЕВНА. Акимыч. (Акимыч тормозит)… Акимыч! (Тормозит)… Акимы-ыч!!!
АКИМЫЧ. Ну?
ЛЯКСЕВНА. Возьми мужиков, лопаты, да заройте траншею, что возле котлована. Ступай…(Акимыч уходит). А ты, Петровна, пойди в бане холодную воду перекрой.
ПЕТРОВНА. Батюшки, зачем это?
ЛЯКСЕВНА. Смекай. Они там голые, ошпаренные будут кричать, а иностранцы подумают, что это их приветствуют.
ПЕТРОВНА. Поняла. Ну, Ляксевна, ну, голова. (Убегает).
МИТРИЧ. (Вбегая). Порядок, Ляксевна, покрасил я старушку.
ЛЯКСЕВНА. Ты что, Митрич, какую старушку?
МИТРИЧ. Ну, ту старушку, что у входа. Сидела – яблоками торговала… Ну, я с ведром краски подкрался и… сейчас милиция приедет.
ЛЯКСЕВНА. Олух! Пень! Сторожку надо было покрасить, а не старушку. Я ж тебя сейчас самого покрашу.
АКИМЫЧ. (Появляясь). Пляши, Ляксевна, нет больше котлована, зарыли.
ЛЯКСЕВНА. Акимыч, милай, да студенты ж этот котлован три года рыли. Траншею надо было засыпать. Я ж тебя сейчас самого живым закопаю!..
ПЕТРОВНА. (Радостно бежит с оторванной телефонной трубкой в руке). Ляксевна-а! Ляксевна-а! Куды полез? (Стреляет в кого-то из ружья и, видимо попадает). Ляксевна, Палыч из района звонил, – не будет иностранная делегация, отменяется.
МИТРИЧ. Фу-у-у.
АКИМЫЧ. Пронесло.
ПЕТРОВНА. Весна скоро.
ЛЯКСЕВНА. А голые-то в бане – кричат.

4. Любишь? Умри!
ВЕДУЩИЙ. Мы хоть и самый настоящий, но все же самодеятельный театр. И нам чужды нравы театра профессионального. Ну представьте себе – поставили они спектакль и наступил у них день премьеры.
(На сцену выходят ПЕРВЫЙ, а чуть позже ВТОРОЙ. Играют сильно, сильно переигрывая.)
ПЕРВЫЙ (смотрит на карманные часы на цепочке). Уж полночь, а графа все нет… А-а, вот и он. (Подходит ко ВТОРОМУ.) Граф?
ВТОРОЙ. К вашим услугам.
ПЕРВЫЙ. Граф, говорят – вы мою жену любите?
ВТОРОЙ. Вашу?.. Да.
ПЕРВЫЙ. Так умрит же! (Стреляет.)
ВТОРОЙ. Ой!
(ВТОРОЙ падает на плечи ПЕРВОГО и тот уносит его за кулисы.)
ВЕДУЩИЙ. Вслед за премьерой наступает второе представление спектакля, затем третье, пятое, десятое.
(На сцену выходят ПЕРВЫЙ, а чуть позже ВТОРОЙ. Играют легко, небрежно, явно не доигрывая.)
ПЕРВЫЙ (смотрит на наручные часы). Уж полночь, а графа все нет… А-а, вот и он. (Подходит ко ВТОРОМУ.) Граф?
ВТОРОЙ. Да.
ПЕРВЫЙ. Граф, говорят – вы мою жену любите?
ВТОРОЙ. Вашу?.. Да.
ПЕРВЫЙ. Так умрит же! (Стреляет.)
ВТОРОЙ. Ой!
(ВТОРОЙ падает на плечи ПЕРВОГО и тот уносит его за кулисы.)
ВЕДУЩИЙ. А потом этот театр едет с шефским спектаклем в деревню «Большие грязи» и показывает его в местном клубе. Боясь, что сельские зрители их не поймут, актеры стараются играть попроще.
(На сцену выходят ПЕРВЫЙ, а чуть позже ВТОРОЙ. Играют нарочито просто, грубо по деревенски.)
ПЕРВЫЙ (наступает в коровью лепешку, стряхивает прилипшее с ноги, потом щурится). Уж, тямно, а графа нет ни хрена!.. Граф. Ты игде?
ВТОРОЙ. Игде, игде? В темноте.
ПЕРВЫЙ. Ну, чо, граф, говорят, ты мою бабу… того… любишь.
ВТОРОЙ. Твою? Ага.
ПЕРВЫЙ. Ага?
ВТОРОЙ Ага.
ПЕРВЫЙ. Ну, так на!..
(ПЕРВЫЙ дает ВТОРОМУ в ухо и тот улетает за кулисы.)
ВЕДУЩИЙ. Спектакль живет. Он все играется и играется, много, много раз. И вот наконец оно – пятьсот первое представление спектакля.
ПЕРВЫЙ (зевая). Граф?
ВТОРОЙ (зевая). Граф.
ПЕРВЫЙ (зевая). Двенадцать есть?
ВТОРОЙ (зевая). Есть.
ПЕРВЫЙ (зевая). Умри.
ВТОРОЙ (зевая). Ой.
(Зевая, расходятся по кулисам.)
ВЕДУЩИЙ. Несчастны те актеры, которым приходится играть спектакль 31 декабря. Дома ждет новогодний стол, к которому все очень торопятся.
ПЕРВЫЙ (вылетает пулей из-за кулис). Любишь?
ВТОРОЙ (вылетает пулей из-за кулис). Люблю!
ПЕРВЫЙ. Умри.
(Быстро разбегаются.)
ВЕДУЩИЙ. Да что там 31 декабря, это цветочки по сравнению с тем, что испытывают актеры, которым приходится играть спектакль на следующий день. Итак, спектакль 1 января.
(Появляются ПЕРВЫЙ и ВТОРОЙ сильно страдающие похмельем, шатаются в одежде у них страшный беспорядок.)
ПЕРВЫЙ. Курить есть?
ВТОРОЙ. Э а-а!
ПЕРВЫЙ. Умри.
(Оба падают.)

5. Деканат
(Кабинет ДЕКАН сидит на стуле и смотрит в одну точку. Входит ЗАМДЕКАНА.)
ДЕКАН. Здравствуйте товарищ замдекана.
(ЗАМДЕКАНА садится на стул рядом с ДЕКАНОМ и начинает тоже смотреть в одну точку. Все дальнейшие реплики они произносят не отрывая взгляда от этой точки.)
ДЕКАН. Вы мне что-то говорили про студента Иванова…
ЗАМДЕКАНА. Иванов?.. не учится… пропускает занятия…
ДЕКАН. Так надо вызвать его ко мне.
ЗАМДЕКАНА. А я уже вызвал его к вам.
(Входит ИВАНОВ.)
ИВАНОВ. Здравствуйте, товарищ декан.
ДЕКАН. Что же это вы, Иванов, не учитесь?
ИВАНОВ. Кто? Я?
ДЕКАН. Да, вы.
ИВАНОВ. Да вы понимаете, товарищ декан, у меня такие обстоятельства, а к этим обстоятельствам вот такая справочка. (Достает из кармана лапшу и вешает ее на уши ДЕКАНУ.)
ДЕКАН (расплываясь в улыбке). Понимаю.
ЗАМДЕКАНА. А почему вы Иванов, пропускаете занятия?
ИВАНОВ. Кто? Я?
ДЕКАН. Да, вы.
ИВАНОВ. Да вы понимаете, товарищ замдекана, у меня такие обстоятельства, а к этим обстоятельствам вот такая справочка. (Достает из кармана лапшу и вешает ее на уши ЗАМДЕКАНА.)
ЗАМДЕКАНА. (расплываясь в улыбке). Понимаю.
ИВАНОВ. Ну, я пошел?
ДЕКАН (добродушно и довольно смеясь). Иди…
ЗАМДЕКАНА. (добродушно и довольно смеясь). Иди…
(ДЕКАН и ЗАМДЕКАНА долго, нервно смеются, глядя в одну точку перед собой. Потом поворачиваются друг к другу. Улыбки медленно сползают с лиц.)
ДЕКАН. А почему у вас, товарищ замдекана нет никакого индивидуального подхода к студентам?
ЗАМДЕКАНА. У кого? У меня?
ДЕКАН. Да, у вас.
ЗАМДЕКАНА. Да вы понимаете, товарищ декан, индивидуальный подход тесно связан с воспитательной работой, которая определяется именно индивидуальным подходом. (Достает из кармана лапшу и вешает ее на уши ДЕКАНУ.)
ДЕКАН (расплываясь в улыбке). Понимаю.
ЗАМДЕКАНА. Ну, я пошел.
ДЕКАН (добродушно и довольно смеясь). Иди…
ЗАМДЕКАНА (у дверей). Да, чуть не забыл, вас вызывают к ректору.
ДЕКАН (достает из кармана лапшу и идет, неся ее на вытянутых руках перед собой). Товарищ ректор, индивидуальный подход к студентам на нашем факультете…

6. Катенька
(На сцене двор летней дачи. Скамейка, плетеное кресло. На заднем плане МАТЬ и КУХАРКА вытряхивают половик.)
МАТЬ. И ничего! И никакой тебе благодарности! Брокар розовый на платье купила – сорок пять рублей…
КУХАРКА. Девка на выданье, избаловавшись с детства. Нет, коль ты мать – взяла бы хворостину хорошую, да выпорола…
(Уходят, переругиваясь. Появляется КАТЕНЬКА, которая украдкой доедает черносливину. Затем садится в плетеное кресло и начинает мечтать.)
КАТЕНЬКА. Венчаться можно со всяким, лишь бы была подходящая партия. Вот, например, есть инженеры, которые воруют… это очень блестящая партия. Потом можно выйти за генерала, но главное совсем не это… Главное, с кем будешь мужу изменять. (Перебегает к выходу воображаемой гостиной и начинает изображать, меняя голоса.) «Графиня Екатерина Иванна дома?» (Перебегает в кресло и садится в томную позу.) Ах, сударь, простите. Я дома, но принять вас не могу. Но тут открывается дверь и входит он, в белом кителе, вроде Серединкина, только носом не фыркает. Берет он меня за руку и говорит…
МАТЬ. Катька, Катька. Это с тарелки черносливину взяла?
КУХАРКА. Конечно она. Я сразу заметила, было для компоту десять черносливин, а как она подошла, так и девять сделалося.
КАТЕНЬКА. Сами слопали, а на меня валите… Очень мне нужен ваш чернослив, от него керосином воняет.
МАТЬ. Керосином? А почем же ты знаешь, что керосином, коли ты не пробовала?
КУХАРКА. Керосином? Эдакие слова говорить. Вот взять бы хворостину хорошую, да выпороть бы.
КАТЕНЬКА. Порите себя сами.
МАТЬ и КУХАРКА. Тфу-у! (Уходят),
КАТЕНЬКА. Ну так вот, берет он меня значит за руку и говорит: «Отдайся мне!..» А я уж и готова… уступить его доводам, как вдруг дверь отворачивается и входит муж… «Сударыня, я все слышал… Я оставляю вам чин, состояние, но мы разведемся.»
СОСЕДСКИЙ МАЛЬЧИК. Катька, кошка носатая, дура полосатая.
КАТЕНЬКА. Пошел вон, Поганый мальчишка.
СОСЕДСКИЙ МАЛЬЧИК. Поган, да не цыган. А ты вроде Володи! Кошка носатая!
КАТЕНЬКА. Мама! Мама, он смородину рвет.
МАТЬ. Ох, ты жешь господи!
КУХАРКА. Взять бы хворостину хорошую…
МАТЬ. Видно мало вас в школе порют.
КАТЕНЬКА. Поганый мальчишка. И почему это – «кошка носатая»? Ведь у кошек нет носов, они дышат не носом, а дырочками. А напишу-ка я письмо Мане Кокиной. (Берет листок и пишет.) «Дорогая моя Манечка. Мой роман идет к роковой развязке. Сегодня ночью наш сосед, молодой князь Михаил…» (Мимо проходит СЕЛЬСКИЙ ПРИДУРОК с удочкой, свистит и гыгыкает.) «… перелез через забор и сказал: «Ты должна быть моей!» я вся побледнела, только глаза мои дивно сверкали»… Мам! Дай мне марку, я пишу Мане Кокиной.
МАТЬ. Марку. Нет, Милочка, мать у тебя не лошадь на Кокиных и на Мокиных работать!
КУХАРКА. Только и слышно «марку давай». Взять бы хворостину… (Уходят.)
КАТЕНЬКА. «Дорогая моя, Манечка. Я очень криво приклеила марку, так что боюсь, что она отклеится как в прошлый раз. Твоя Катя Мотковва.»
(Вы бегают КУХАРКА и МАТЬ с хворостиной и с криком «Ты зачем сметану!» гонятся за бедной КАТЕНЬКОЙ.)

7. Директор
(Кабинет директора школы. Директор просматривает журнал.)
ДИРЕКТОР. Ольга Ивановна, у меня в руках журнал. Опять двойка, и опять Кочегаров.
УЧИТЕЛЬНИЦА. А что я могу с ним сделать? Он идиот.
ДИРЕКТОР. Идиот? Специальная комиссия проверяла его способности. Полноценен, как вы и я.
УЧИТЕЛЬНИЦА. Но у меня нет сил с ним бороться. Он сам ничего не знает. Подбивает других. Вчера с ним ушло двадцать человек. В зоопарк. Дразнить белого медведя. ДИРЕКТОР. Это не разговор, Ольга Ивановна. Исключить его нам никто не даст.
УЧИТЕЛЬНИЦА. Но я не могу с ним... Это такой тип.
ДИРЕКТОР. Родителей вызывали?
УЧИТЕЛЬНИЦА. Они работают на севере, отдыхают на юге. Я вызвала старшего брата. Может быть, придет.
ДИРЕКТОР. Может быть. Не может быть. Это не разговор. Педагог не может взять в руки мальчишку. Идите, позовите сюда Кочегарова.
(Появляется маленький злющий КОЧЕГАРОВ. Учительница выходит. Директор
прохаживается по кабинету, посматривая на Кочегарова, постукивает по
столу. Кочегаров тоже постукивает по столу.)
ДИРЕКТОР.(Раздражается). Так. Кочегаров. Долго мы с тобой будем мучиться? Как ты думаешь?
КОЧЕГАРОВ. Год.
ДИРЕКТОР. Ты в седьмом. Так... (Постукивает по столу. Кочегаров тоже постукивает по столу.)
ДИРЕКТОР. Ну, давай по-хорошему. (Садится на стул.)
КОЧЕГАРОВ. Давайте.
ДИРЕКТОР. Ты почему взорвал прибор "сообщающиеся сосуды"?
КОЧЕГАРОВ. А я больше не буду.
ДИРЕКТОР. Конечно, другого-то нет.
КОЧЕГАРОВ. Ну, ладно.
ДИРЕКТОР. Зачем ты намазал школьную доску стеарином?
КОЧЕГАРОВ. Чтоб мел не писал.
ДИРЕКТОР. Я понимаю. А зачем, чтоб мел не писал?
КОЧЕГАРОВ. А пусть не пишет.
ДИРЕКТОР. Почему, чтоб не писал?
КОЧЕГАРОВ. А пусть не пишет.
ДИРЕКТОР. Да... Но почему?
КОЧЕГАРОВ. А так.
ДИРЕКТОР. "А так"... Зачем ты Самуилу Яковлевичу воды налил на стул?
КОЧЕГАРОВ. Я говорил, что он в теплом белье, а все говорили, нет.
ДИРЕКТОР. Но он только к концу урока почувствовал.
КОЧЕГАРОВ. Значит...
ДИРЕКТОР. Вот. Пожалуйста. Варит у тебя башка, Кочегаров. Ты же виртуозные гадости придумываешь. Почему я не могу встать со стула?.. Почему я не могу подняться, Кочегаров?. (Кочегаров улыбается.) Сейчас же открепи. Я тебе... Ах, это гвоздь... Мда... Позоришь школу. И меня. И Ольгу Ивановну. (Кочегаров манит пальцем директора и что-то шепчет ему на ухо.) Ты с ума сошел. У нее семья есть. Ты почему два по геометрии?. . Почему два по геометрии?..
КОЧЕГАРОВ. Она меня спрашивала тупой угол, а сама тупой не задавала.
ДИРЕКТОР. Не задавала? Позови Ольгу Ивановну. (Кочегаров выходит, входит с учительницей.)
ДИРЕКТОР. Ольга Ивановна, что же вы, сами не задавали, а сами спрашиваете?
УЧИТЕЛЬНИЦА. Ну, как же не задавала? Задавала.
КОЧЕГАРОВ. Задавала? А почему у меня в дневнике не записано?
УЧИТЕЛЬНИЦА. Задавала. Что же я, совсем уже?..
ДИРЕКТОР. Слушайте, моя дорогая, задавали, не задавали это ваше дело. Он вас предупреждал, что не знает?
УЧИТЕЛЬНИЦА. Да.
ДИРЕКТОР. А вы его спросили?
УЧИТЕЛЬНИЦА. А что я могла сделать? Весь класс на меня смотрел.
ДИРЕКТОР. И вы ему «два?»
УЧИТЕЛЬНИЦА. А что я могла сделать?
ДИРЕКТОР. На «три» нельзя было натянуть?
УЧИТЕЛЬНИЦА. У меня совесть какая-то есть... За что ему «три», за что?
ДИРЕКТОР. Родителей вызывали?
УЧИТЕЛЬНИЦА. Старший брат пришел.
ДИРЕКТОР. Зовите.
(Учительница выходит, входят Кочегаров и его старший брат.)
БРАТ. Здравствуйте. Опять что-то натворил. (Бьет Кочегарова по шее.)
КОЧЕГАРОВ. А-а.
БРАТ. Тихо... Как у него академуспеваемость?
ДИРЕКТОР. Ужасно. По геометрии одни двойки. По физике.
БРАТ. Ясно. Подойди сюда...
КОЧЕГАРОВ. Убегу.
БРАТ. Никуда не убежишь. Будешь учиться? Будешь?! (Бьет Кочегарова по шее.)
КОЧЕГАРОВ. А-а!
ДИРЕКТОР. Не нужно так. Он мальчик неглупый. Вот и Ольга Ивановна говорит...
БРАТ. Это Ольга Ивановна?
ДИРЕКТОР. Да.
БРАТ. Так... (Кочегарову.) Отдай полтинник. Кто сказал, что Ольге Ивановне на венок?.
ДИРЕКТОР. Постойте... Он что, на венок у вас взял?..
БРАТ. Два раза брал, гад. Один раз Ольге Ивановне, другой раз... (Смотрит на директора.) Отдай сотню! Сказал, что от тифа... От тифа... А? (Братья выходят. Из-за двери крик: "А-а-а.")
ДИРЕКТОР. Он его убьет. Кочегаров! (Входит КОЧЕГАРОВ. Крик за дверью продолжается.) Ну, давай по-хорошему. Может, ты сбежишь?.. Я тебе помогу. (Кочегаров отрицательно качает головой.) Ну, давай двойку исправлять. Сколько будет дважды два?
КОЧЕГАРОВ. Четыре.
ДИРЕКТОР. Умница. Можешь, если хочешь. Теперь геометрия. Спрашивайте его, Ольга Ивановна.
УЧИТЕЛЬНИЦА. (Всхлипывая.) Чему равен квадрат гипотенузы? (После паузы)
ДИРЕКТОР. (Шепчет.) Сумме квадратов.
КОЧЕГАРОВ. Сумме квадратов.
ДИРЕКТОР. Правильно. Достаточно. «Три».
КОЧЕГАРОВ. Четыре.
ДИРЕКТОР. Что вы им задавали на завтра?
УЧИТЕЛЬНИЦА. Биссектрису угла.
ДИРЕКТОР. Выучи завтра. Для меня. Это я тебя прошу. Для меня лично. Ни для кого. Для меня.
КОЧЕГАРОВ. Я выучу, а она не спросит. У меня уже так было. Она уже так делала.
ДИРЕКТОР. Спросит, спросит. Запомни, Кочегаров, получишь, еще одну двойку исключу, и ни в какую школу не возьмут. Иди. (Кочегаров выходит.) А вы, Ольга Ивановна, поставите еще одну двойку, уволю, и ни в какую школу... (Садится на стул. Под ним что-то взрывается.) Кочегаров!